Пепелище славы - Страница 94

К вечеру в лагерь принялись возвращаться разведчики, прочесывающие местность в поисках следов пропавшей экспедиции.

"У меня руки так и чешутся посворачивать им головы", - признался орочий наблюдатель с кровожадной ухмылкой. Долгое ли время еще ему и другим урук-хаям удастся сдерживать себя? Точнее, Шенгару удастся их сдержать. Пока они, вроде бы, согласны с тем, что скрытность - лучшее оружие, но надолго ли хватит терпения воинственных северян?

Его размышления прервал Харлак.

- Пора, - заявил полуорк, с отвращением накидывая на плечи "тряпки ушастиков".

С горечью Ривендор отметил, что все его попытки научить Харлака держаться и двигаться так, как это делают эльфы, пропали впустую. Похоже, неприязнь сидела так глубоко, что урук-хай, даже понимая умом прямую зависимость между удачностью маскировки и сохранностью собственной жизни, не мог заставить себя внимать рекомендациям "длинноухого".

Может быть, человека (не орка с их великолепным нюхом), Харлаку удалось бы ввести в заблуждение. Но Ривендор ясно видел перед собой чужака в эльфийском плаще. Конечно, он сам знает, что это чужак, к тому же, специально ищет изъяны в получившемся образе, но… Нет, урук-хаю определенно не стоит лезть на глаза. Оставалось уповать на темноту и маскировочные свойства самого плаща, несущего в себе частичку природной эльфийской магии. Ривендору вдруг пришло на ум, как мало подобных вещей осталось у его народа. Вплоть до последней войны, благодаря искусству эльфийских мастеров являлись на свет магические артефакты самого разного свойства. А что теперь? Рассеять тучи, заставить расти дерево, ускорить заживление ран - чародеи прошлого сочли бы подобные действия пустяком, недостойным упоминания. Простейшая магия, некогда доступная каждому второму эльфу, превратилась в удел избранных. Способных сотворить хотя бы легкое облачко едва насчитывался один на сотню. Что до "одареннейших" чародеев, умеющих вызвать дождь или сменить направление ветра, такие и вовсе были наперечет.

Означает ли это, что эльфы вырождаются? А может, перемены, наступившие в мире с гибелью Темного Владыки не ограничились подвластными ему расами и народами?

В конце концов, он не маг, чтобы разбираться в подобных вещах, но… Они ведь так очевидны! Когда Ривендор это осознал, то страшно удивился, как до сих пор мог не обращать на них внимания. И как до сих пор не обращают внимание все остальные!

А, может быть, не все. К примеру, Роэтур, прослывший редким чудаком… До похода их пути почти не пересекались, а теперь уже слишком поздно. Но Ривендор страшно жалел, что уделял странноватому философу и его идеям слишком мало внимания.

В темноте передвигаться было трудно. Ривендор старался не упускать из вида спины Харлака. Эльфийская походка, легкая и бесшумная, помогала ему не слишком заботиться о том, что попадалось под ногами. Ступни эльфа сами находили нужные точки опоры. То, что орку принесли годы охотничьей практики, получалось у эльфа естественно и непринужденно.

Вдруг Харлак замер и подал знак остановиться. Ривендор взглянул в указанном направлении и уловил в темноте едва заметное движение. Часовой?

Некоторое время они молча ждали. Замеченный эльф и не думал уходить. С луком наизготовку он неспешно расхаживал из стороны в сторону, вглядываясь в окружающий мрак. Наконец, Харлак махнул рукой за спину эльфа. Прижимаясь к деревьям, лазутчики продолжили путь с удвоенной осторожностью.

"Я слышу его шаги, - мрачно думал Ривендор. - Тихие, но я их слышу". Может быть, ночным зрением орки и превосходили эльфов. Но тягаться с эльфийским слухом не могли представители ни одной разумной расы.

"Если это слышу я, значит он тоже может услышать. Плохо".

Однако, делиться наблюдениями с Харлаком было уже поздно. Часовой отошел довольно далеко, и шансы у них…

Хрусть!

Нет у них никаких шансов. Не надо быть эльфом, чтобы услышать оглушительный треск ветки под ногой урук-хая.

- Кто здесь?! - вскричал часовой, натягивая тетиву.

На подмогу ему уже спешили двое.

И Ривендор сделал то единственное, что мог предпринять для спасения ситуации.

"Пробивной силы эльфийского лука в упор хватит, чтобы прошить насквозь коня вместе со всадником… А в упор не мажут даже знатные стрелки навроде Алангора, - проносилось в его голове, но пути назад не было, и панические вопли сознания безнадежно опоздали в попытках остановить шаг, достойный безумного самоубийцы. - Матерь Звезд, подари моим противникам скорость разума и быстроту движений!"

Харлак не успел и руки протянуть к своим топорам, а Ривендор уже оказался в нескольких шагах впереди, на ходу сбрасывая с золотистых волос капюшон.

- Светлый Творец да пребудет с вами! - прозвучал его звенящий эльфийский голос.

- Светлый Творец… - воскликнул часовой, опуская лук, и вряд ли он имел в виду продолжение стандартного приветствия. Лишь врожденная вежливость помешала эльфу помянуть прямо противоположного персонажа. Менее воспитанные сторонники Света говорили таким тоном "Черный Враг!", а то и вовсе ударялись в подробности анатомии и физиологии. - Я едва удержал тетиву!

Обосновавшись в яме у корней наполовину упавшего дерева, среди мха и перепрелых листьев, Харлак приводил в порядок смятенные мысли.

Он с детства привык не показывать другим своих переживаний, потому что знал: пощады и сочувствия такому, как он, не будет. Со временем он научился скрывать их даже от себя. Некогда показное, хладнокровие начинало врастать в его истинную натуру, заполняя собой пустоты души, возникшие на месте умирающих чувств и устремлений, не находящих отклика в окружающих. Стремление к дружбе, любви, пониманию… Пожалуй, единственным, что не скрылось леденящей коркой равнодушия, оставалось неуемное честолюбие полуорка.