Пепелище славы - Страница 124

124

Тандегрэн проводил старого товарища внимательным взглядом. В голосе дагара, впервые за все время общения, ему почудилась фальшь. "Что-то мнительным я стал совсем", - подумалось эльфу.

А между тем, он был совершенно прав. Ярен действительно кривил душой, утверждая о том, что не знает орочьих предложений. Оказавшись вне поля зрения чужих глаз, пожилой дагар глубоко вздохнул и достал из-за пазухи свернутую вчетверо бумажку.

На схематичной карте, изображающей Лесистые горы, цветными чернилами были обведены две соседние области. Внутри южной, вплотную примыкающей к эльфийским землям, красовалось нечто, отдаленно напоминающее человека на лошади. Рисунок в северной области, по всей видимости, должен был изображать орка. Дарования художника оставляли желать лучшего. Но только ничего смешного в этих нелепых картинках не было: они однозначно передавали суть послания.

Эту карту Ярен обнаружил рано утром лежащей у своего изголовья. Сознание того, что враг не только сумел пробраться в лагерь, но и стоял в шаге от него, спящего, совсем не внушало оптимизма.

Вообще, чем дольше дагар общался с нелюдьми, тем больше неприязни они в нем вызывали. Когда-то давно он с интересом принял Тандегрэна, и эльф не показался ему слишком уж необычным. Он был хорошим воином, надежным товарищем, он относился с уважением к дагарским правилам и обычаям, он не был чересчур заносчивым и самонадеянным, как это частенько бывает с нобилями-людьми. В общем, эльф сочетал те признаки, что дагары ценят в себе и других. Тогда он показался Ярену вполне приятной личностью. Правда, Тандегрэн упомянул как-то, что ему около сотни лет, но в то время это казалось незначительной мелочью. Настоящее значение этих слов Ярен осознал лишь сейчас. За прошедшие годы сам он успел состариться, а эльф выглядел и вел себя так, словно миновал какой-то незначительный временной отрезок. Для него он и был, наверное, незначительным. Интересно, как это - знать, что впереди тебя ждут еще века жизни? Масштабность отведенного эльфам времени не укладывалась у Ярена в голове. С пугающей ясностью он осознал, насколько чужды человеческому роду эти, столь похожие внешне, существа. В молодости он не имел привычки критически оценивать происходящее. Он восхищался воинскими талантами Тандегрэна, совершенно не задаваясь вопросом, откуда они берутся. Взгляд пожилого человека позволял смотреть глубже. Эльфы лучше видят и лучше слышат, их движения быстры и бесшумны. Несмотря на внешнее изящество, они вовсе не слабы, даже сильнее среднего человека. Велика ли заслуга в том, чтобы, обладая этими качествами, а вдобавок - неограниченным временем для совершенствования, превзойти людей в чем бы то ни было?

А теперь появился еще один нечеловеческий народ, орки. Вот кто вызывал у Ярена уже неподдельный страх. Дикий, иррациональный. Что можно сказать о существах, способных завалить коня ударом кулака, и видеть ночью так же легко, как днем? Никакая тренировка не позволит человеку достичь подобного. Сегодня ему подбросили карту. Завтра, с такой же непринужденной легкостью, могут перерезать горло. Выставляй хоть сотню часовых, орки все равно окажутся в преимуществе.

Тот, кто нарисовал эту карту, прекрасно знал, в какое искушение вводит дагара. Предстоящее сражение будет тяжелым и кровопролитным. Сулящим огромные потери обеим сторонам. Какая-то из них вообще может быть уничтожена. Ярену недвусмысленно предлагали этого сражения избежать. Получив не только новую родину для своего народа, но и признание права на нее еще одними будущими соседями. Куда более беспокойными, чем эльфы.

Цена вопроса - отказаться от обещаний, данных Тандегрэну. В долгой жизни наемника существовало много нарушенных обещаний. Хоть дагары и слыли самыми честными воинами, которых можно получить за деньги, им тоже доводилось отступать от данного слова. При самых различных обстоятельствах. Сейчас же речь идет о таком священном вопросе, как обретение собственной земли…

С другой стороны, Тандегрэн - старый боевой товарищ. Одно дело подвести какого-нибудь жирного барона, неспособного забраться на лошадь без помощи слуги, и совсем другое - обмануть того, кто сражался с тобой бок о бок, не единожды спасая твою жизнь.

Ярен не чувствовал себя вправе решать такие сложные вопросы самостоятельно.

Он вытащил из седельной сумки украшенный богатой вышивкой мешочек и достал из него девять костей, различающихся по цвету и размеру. На гранях костей были начертаны знаки, каждый из которых имел собственное значение.

В отличие от некоторых соплеменников, Ярен не привык дергать духов рода по пустякам. К тому же, в его наборе были лишь основные кости, называемые именами ближайших родственников, но отражающих при этом всех членов рода, схожих по возрасту и положению. Ярен знавал одного главу, собравшего целую кучу родни, вплоть до невесток и троюродных племянников. Как он умудрялся совещаться со всей этой толпой, Ярен представлял с трудом, если и его девять духов редко являли общее мнение по задаваемым вопросам.

Недолго поразмыслив, дагар отложил обратно в мешочек "сестру", "мать" и "дочь" - небольшие кости желтых и розовых оттенков. Не женское это дело - говорить о чести. Поступить так же с "бабкой", крупной коричневой костью, он не решился. В конце концов, бабка, как и дед, символизирует не только живых стариков, но и являет собой образ священного предка по женской линии, покровителя рода, собравшего мудрость многих поколений.

"Пусть говорит за всех женщин, так и быть", - решил Ярен. Следующим этапом в мешочек отправился зеленый "младший брат": спрашивать совета подчиненных глава рода не собирался.

124