Пепелище славы - Страница 120

120

Шенгар заметил взгляды, кидаемые вождем на его собственный меч. Если бы зависть умела разъедать, как ржавчина, клинок, наверное, уже рассыпался бы в прах.

Подарок (а может, взятка?) Ришнара, извлеченный сотником из очередного тайного схрона, в точности напоминал своей формой старинные орочьи клинки. Даже украшения ножен и рукояти, не говоря уж о сложном извилистом узоре лезвия, были таковы, что привели бы в восторг самого эстетствующего служителя Темного Владыки. Но только вот работа была не орочьей, а гномьей.

Сам Ришнар понятия не имел, откуда подобное могло взяться. Ривендор, завидев этот меч, припомнил какого-то великого гномьего мастера, угодившего в плен к оркам. Лет через сто мастера удалось отбить, но его рассудок к тому времени основательно повредился. Предметы, произведенные им с момента освобождения, вызывали у других гномов лишь ужас и отвращение. Легенда вызвала у Шенгара умеренное любопытство, несоизмеримое с восторгом, возбужденным самим мечом. Один тот факт, что он заставил молодого орка надолго забыть о своих обожаемых топорах, говорил о многом.

Не секрет, что настоящие орочьи мечи отличались массой недочетов. Количество оружия, необходимое для снабжения Темных армий, сильно сказывалось на его качестве. Офицерские варианты были сделаны с большей тщательностью, но главный недостаток, хрупкая щербящаяся сталь, и здесь давал о себе знать. Редкий клинок мог выйти из битвы без настораживающих сколов и трещинок на лезвии, и стать его владельцем было делом случая. Ришнар припомнил, как его первый меч, оказавшийся из редкого числа качественных, был тотчас же отобран кем-то из старших воинов.

Оружие гномьей работы было лишено всех этих изъянов. Его простая, чуть зловещая красота, внешняя и внутренняя, завораживала. Осмотрев клинок, Орог разразился заумной речью о пользе взаимодействия цивилизаций, которую из присутствовавших понял лишь Ривендор - и потому начал зевать первым.

Шенгару было глубоко наплевать как на цивилизации, так и на их взаимодействие, а потому он просто любовался вещью, относящейся к редкой области прекрасного, доступной орочьему пониманию.

- А ты и впрямь неплохо дерешься, - процедил сквозь зубы Черный Клинок.

- Ты тоже!

- Но и не слишком хорошо!

Серия быстрых ударов - Шенгар едва успевал подставлять меч, как вдруг сообразил, что грудь его открыта. Меч Баргара проскрежетал по стальным пластинам бригантины (которую Шенгар таки удосужился переделать) и соскользнул вбок, не причинив вреда. Противники молча уставились друг на друга. В глазах Черного Клинка мелькнуло раздражение.

Следующая минута показалась Шенгару настоящим кошмаром. Как будто сражался он с многоруким многоногим вездесущим чудовищем с доброй сотней мечей, атакующих одновременно со всех сторон. Почти как Ривендор в самые вдохновенные моменты… Мечи сталкивались, разлетались вновь, и снова встречались, рассыпая огненные искры. Черные Клинки замерли, наблюдая за схваткой, подобную которой не видели давно. Даже два товарища Шенгара, что должны были его прикрывать, в открытую пялились из кустов. Ибо происходило невозможное. Впервые за много десятилетий представитель другого клана держался на равных с Черным Клинком. С вождем Черных Клинков.

И только Шенгар знал, что долго это равенство не продержится. Теперь он прекрасно понимал, за что Баргара уважают, а то и откровенно побаиваются. Несколько раз Шенгара спасала броня, но противник его не собирался сбавлять ни темпа, ни натиска, и не показывал признаков усталости. У молодого орка не хватало времени даже на то, чтобы оценить всю незавидность своего положения. Лишь отбиваться и уходить, уходить и отбиваться, и отбиваться, и…

Неожиданно и резко Баргар отпрыгнул назад. На подготовку к хитрому приему это никак не походило. На лице вождя было такое выражение, словно ему только что сообщили, что клан его в полном составе переходит к Стальным Когтям. Смотрел он при этом почему-то на свой меч.

Недолго зрители гадали, чем обусловлено столь необычное поведение. В довершение странности, Баргар дотронулся пальцем до клинка. И тот развалился пополам.

Орви сладко потянулся, зевнул и приподнялся на своем лежаке, сооруженном из прикрытой шкурами соломы. По сторонам сладко посапывали еще трое участников их "железной" команды. Лишь только Харлак бессонно бдел возле печи… Впрочем, не так уж и бессонно. От звука голоса он вздрогнул и открыл глаза:

- А? Что?

- Остыло, спрашиваю? - повторил вопрос Орви.

Харлак взглянул на печь и молча кивнул.

Этот короткий разговор разбудил остальных. С сонным ворчанием они поднимались, чтобы в очередной раз взглянуть на результаты произведенной работы.

- Если проклятую печку придется еще раз разбирать, я кого-нибудь прибью, - сообщил, разминая спину, Гаршак, непревзойденный кузнечный гений, за зиму навострившийся довольно ловко перековывать железный лом, в изобилии водившийся в пещерах у бывших мест орочьих поселений.

Хотя пятерка экспериментаторов и занималась всем, что имело отношение к железу и его обработке, у каждого внутри нее наметились свои предпочтения.

Орви искал объяснения всему происходящему, пытался анализировать причины неудач и искать пути их устранения. С завидной неутомимостью он предлагал всевозможные изменения и улучшения в конструкции печи, в процессе плавки, укладки, подготовки руды, отвода жидкого шлака и прочих моментов строптивого процесса, не желающего поддаваться освоению. Периодически к его изысканиям присоединялись Ривендор, Шенгар, или даже сам Орог. Но обычно у этой троицы хватало других дел: Шенгар возился со своей алхимией, эльф шел нарасхват в качестве партнера по тренировкам, а Белый Вождь умудрялся участвовать во всех делах одновременно и появляться там, где его и не думали ожидать. Так что Орви мог честно претендовать на звание главного теоретика орочьей металлургии.

120